11.07 Дикие души. Как национальному романтизму стран Балтии удалось покорить Париж (II)
Cможет ли украинское искусство попасть в один из знаменитых парижских музеев? Искусству Эстонии, Литве и Латвии это удалось. О долгом пути балтийского символизма к сердцам посетителей Музея Орсе рассказывает куратор выставки «Дикие души. Символизм стран Балтии» Родольф Рапетти.
Читайте также первую часть интервью: Дикие души. Как национальному романтизму стран Балтии удалось покорить Париж
Музей Орсе: Расскажите о том, что происходило «за кулисами». Сложно ли было организовать выставку «Дикие души»?
Родольф Рапетти: Организовать эту выставку было легко, поскольку подготовка к ней проходила под патронажем президентов и министерств культуры трех стран. Конечно, я напрямую работал с национальными художественными музеями в Риге, Таллинне, Тарту, Вильнюсе и с Музеем Чюрлëниса в Каунасе.
С самого начала мы решили, что информацию о работах 25 символистов-участников нам представят специалисты по каждому из художников. Затем эти тексты были переведены, и уже на их основании мы создали каталог на французском. Все свои пожелания я направлял Гинте, а она координировала процесс со своими коллегами.
В каждом музее я отобрал картины, включая и те, что хранились в запасниках. Окончательная селекция прошла после проверки состояния произведений.
Важно отметить, что с того момента, когда я попал в страны Балтии впервые, все музеи были отреставрированы. Это стало частью программы по поддержке национальной культурной идентичности.
Профессионалы этих музеев работают так слаженно, что, когда президент Музеев Орсе и Оранжери Лоранс де Кар захотела открыть выставку в 2018 году вместо 2019-го, все музеи дали свое согласие через день после запроса.
Музей Орсе: Как родилось название выставки «Дикие души»? Это ведь ваша идея, не так ли?
Родольф Рапетти: Сегодня кураторы ищут названия, которые смогут привлечь внимание. Первая наша версия звучала как «Символизм в странах Балтии». А «Дикие души» появились в Риге на совещаниис директорами и хранителями музеев-участников.
Один из хранителей высказал опасение, что страны Балтии мало известны во Франции и немногие знают, где эти страны находятся. Это означает, что название «Символизм в странах Балтии» не привлечет публику. Что, по правде сказать, верно. Мы начали искать новые идеи.
Я вспомнил о том, что для коллективной экспозиции в Хельсинки, посвященной символическим пейзажам, мои финские коллеги выбрали название «52 души». И это название отлично сработало.
Во время собрания в Риге я понял, что хотел бы подчеркнуть аутентичность, «дикость» (в том смысле слова, в котором его употреблял по отношению к себе Гоген) балтийского символизма. Я предложил: «Почему бы не “Дикие души”?» И эта идея всем понравилась.
Музей Орсе: В самих странах Балтии редко говорят о символизме, называя это течение «национальным романтизмом». Почему?
Родольф Рапетти: Термин «национальный романтизм» употреблялся с самого начала существования течения. Кстати, он так же, как и «символизм», не был придуман историками искусства, а взят ими как уже существующий.
У европейского символизма с его идеалистичным, неоплатоническим видением мира было много форм. В странах Балтии символизм «скрестился» с поисками национальной идентичности.
Этот политический аспект не чужд романтизму. Вспомним, к примеру, о немецком движении «Буря и натиск», направленном на поиск своих корней. Когда мы находим корни, согласно идеологу «Бури и натиска» Иоганну Гердеру, мы находим свой язык, свою литературу.
У этого движения в Европе возникло много последователей. Один из самых известных – Элиас Лённрот, объединивший в 1828 году карельские народные эпические песни в «Калевалу».
Спустя десятилетие интерес к народным песням добрался до стран Балтии. К примеру, мы знаем, что Чюрлëнис записывал фольклорные мелодии. Это возвращение к истокам культуры определит национальную идентичность стран Балтии. Отсюда и термин «национальный романтизм».
Музей Орсе: На выставке довольно много «темных, мучительных» работ. Это связно с трагической историей балтийских стран?
Родольф Рапетти: Без сомнения. Нужно хорошо понимать, что границы стран Балтии постоянно менялись. А в определенный момент истории они и вовсе не имели собственных границ, потому что не были самостоятельными государствами.
История этих стран очень непростая. Для них всегда существовала угроза быть захваченными.
В работах художников видна характерная тень, которая падает перед персонажами. Это символ не только политической нестабильности, но и экзистенциальной: кто мы, родившиеся в этой стране?
В письменных источниках тех лет мы находим подобные вопросы: чем является наше искусство? какое ему можно дать определение? И каждый отвечает на них по-разному.
Картины латышского живописца Яниса Розенталса созданы в синтезе с мировым искусством, а эстонский художник Оскар Каллис опирается на фольклор, на традиционные эстонские скульптуры.
Читайте также третью часть интервью: Дикие души. Как национальному романтизму стран Балтии удалось покорить Париж
Главное фото: Под летним солнцем, Оскар Каллис, 1917, Эстонский художественный музей, Эстония
