18.05 Что наша жизнь? Театр и реальность в стенах нормандского шато Бомле
Шато Бомле попало в хорошие руки. Пребывающий в запустении замок для своей резиденции выбрал Ален Жермен, именитый сценограф и художник по костюмам Национальной парижской оперы, актер и романист. Сегодня, к слову, созданные отошедшим от дел Жерменом театральные костюмы хранятся в Библиотеке-музее Парижской оперы.
Впрочем, с покупкой шато дел у Жермена только прибавилось, правда, иного толка: ремонт внутренних помещений, облагораживание огромного парка и обустройство сада.
С 1946 года замок XVII века и парк с 500-летними каштанами и 300-летней липовой аллеей причислены к памятникам исторического наследия Франции, а значит, всякая реновация требует дорогостоящих специалистов.
В 1632 году шато в стиле Людовика XIII построили на месте старой крепости XI века, стены которой можно и сейчас видеть в одном из залов и в подвале.
В XV веке угодья Бомле были подарены английским королем Генрихом VI лейтенанту Джону Фальстофу, прототипу знаменитого Фальстафа в пьесах Уильяма Шекспира. Связь Бомле с театром хоть и косвенная, но очевидная.
Ален Жермен решил разместить в шато созданную им внушительную коллекцию сценических декораций и эскизов костюмов. В вестибюле гостей встречает белый олень и четыре бюста из постановки «Дракула».
В серой гостиной стены украшают декорации с принтами по мотивам пещеры Ласко – память о спектакле «Происхождение человека». А на рояле, по словам Алена, не раз играли самые знаменитые пианисты мира.
У камина расположились прозрачные диван и кресла из поливинилхлорида, внутри которых виднеются пружины, на полу – «ворсистый» ковер из резины.
После приглушенных оттенков этого зала красные стены парадного салона вызывают непроизвольное восхищенное «Ах!». Однако внимание гостей Жермен привлекает сначала к паркету «Аренберг». Созданный на 60 лет раньше версальского, он является прототипом знаменитого королевского варианта.
На алых стенах – эскизы костюмов Алена. Многие из них сделаны из нескольких слоев бумаги. «Таким образом в швейном цехе сразу понимали идею формы, а не гадали о моих пожеланиях», – объясняет свою инновацию Жермен.
До недавнего времени, по словам художника, цехам театра могли позавидовать дома высокой моды.
«Сценические костюмы еще кутюрнее, чем от-кутюр. Ведь это одежда для работы. А от-кутюр – наряды для коктейльных приемов с шампанским. Поверьте, приглашенные работать над нарядами для спектаклей кутюрье должны были потрудиться. Мне очень нравилось, что делал Кристиан Лакруа!» – Ален Жермен
Жан-Поль Готье, Тьери Мюглер и Кристиан Лакруа брались за дело часто, вспоминает Ален. Несколько раз с театром работал и Карл Лагерфельд.
«Больше не существует цехов обуви, шляп, париков, – замечает Жермен. – Почему бы и нет, но это уже совсем иной подход. Мне посчастливилось работать в золотые времена».
«Швеи и портные оперы Гарнье – это мечта. Они могут сделать все что угодно!» – Ален Жермен
Кажется, что сценические декорации – объекты «понарошку», но Ален утверждает, что их, учитывая «нелегкую» театральную жизнь, делают более добротнымии прочными, чем обычную мебель.
Еще одна комната этого крыла – спальня епископа XVIII века. На стене за кроватью виднеется крохотная дверь. «Подозреваю, что оттуда епископу тайно приносили еду из кухни», – выдвигает предположение Ален.
В соседней маленькой библиотеке – собственные и любимые книги, а еще дорогие сердцу Жермена сувениры.
У другого крыла замка своя история. Во время Второй мировой войны на шато, занятое нацистами, контролирующими из него запуск ракет Фау-1 на Лондон, союзники сбросили две бомбы, разрушив часть здания.
В интерьере этого восстановленного крыла Ален создал совсем иное настроение. Стены после войны построили из кирпичей старой голубятни. «Редкое дело, чтобы кирпичи для реставрации были старше объекта на 150 лет!» – восклицает Жермен.
На кирпичных стенах первого зала – любимые картины Алена, среди которых и его собственный портрет. Журнальный стол с Бали, молящаяся монашка под окном, классические кресла в стиле Людовика XVI – умение Жермена смешивать эпохи восхищает.
«В XIX веке шато оказалось в запустении, но именно тогда [в 1856 году] в конце парка, на ферме Берто, Гюстав Флобер “поселил” юную Эмму Руо, будущую мадам Бовари», – Ален Жермен
В столовой невозможно оторвать взгляд от прекрасного женского лица на стене. Оказывается, что это Луна, декорация для одного из спектаклей, вдохновением для которой Алену послужила знаменитая хозяйка парижских светских салонов конца XVIII – начала XIX века София де Кондорсе.
Стол, стулья, сервиз – тоже представители театральной жизни. «Это чудо, что все предметы сохранились. Наверное, потому, что я беспрестанно твердил актерам, чтобы они их не разбили!» – смеется Жермен.
Второй этаж шато с многочисленными помещениями еще не благоустроен. В одной из комнат – кабинет Алена, в другой, побольше, он планирует проводить выставки. К примеру, этим летом в Бомле покажут работы Жана Кокто и фарфоровую посуду знаменитого лиможского дома Рейно (Maison Raynaud) с его рисунками.
Замок открыт только летом, а зиму проводит в культурной «спячке». Обогревать здание Алену не советуют. «Кто знает, что проснется в старых стенах», – объясняет Жермен. Сам он живет в маленьком доме по соседству. В этом, несомненно, есть один плюс: из окон открывается прекрасный вид на шато Бомле.
