22.03 Японец в Париже. Удивительный мир Фудзиты (I)
Cтрижка «под горшок», усики буквой М, круглые очки – Леонар Цугухару Фудзита, мечтающий попасть в Париж с детства, знал, как представить себя публике в Городе Света.
«Я был молод и хорош собой. Шляпа из леопарда наполовину скрывала мою черную челку, на шее из-под ворота расстегнутого военного кителя виднелись бусы из драгоценных камней, к ремню пристегнута кожаная сумка. Я гордо шагал по улицам, и женщины посылали мне воздушные поцелуи», – Леонар Цугухару Фудзита
В 1913 году, когда Фудзита прибыл во Францию, живописцы уже как полвека были без ума от искусства Страны восходящего солнца. Моне, Ван Гог, Мане, Ренуар – вот лишь несколько знаменитых художников, на чей стиль повлияла эстетика японских гравюр укиë-э.
Летом 1918 года на юге Франции Фудзита встретился со стареющим Ренуаром, который признался молодому художнику: «Искусство Японии совершенно изменило мое видение, так же, как и видение Ван Гога и Гогена…»
Фудзита получил художественное образование в Школе изящных искусств Токио и прекрасно говорил по-французски. Он намеренно подчеркивал свою «экзотическую» для Франции внешность и быстро стал своим на Монмартре, эпицентре творческой жизни Парижа.
Работы Пабло Пикассо, Амедео Модильяни, Осипа Цадкина и Хаима Сутина потрясли японца, получившего классическое образование. Однако решающим в творческой карьере художника стало знакомство с работами Анри Руссо.
Отсутствие планов, синтетический подход к живописи у автора наивного искусства восхитили Фудзиту и в то же время напомнили ему о знакомых с детства японских гравюрах.
«Никто не присутствует во время этой мучительной работы, связанной с рождением. Речь о том, чтобы выявить свою особенность, которая известна тебе еще хуже, чем постоянная борьба с чужими влияниями. Я имею в виду “пересадку”. Эта метафора никогда еще не была настолько приближена к реальности. Всякое растение, которое мы вырываем из родной почвы, чтобы пересадить в новую, до того, как оно начинает приносить щедрые плоды, проходит через эти мучительные времена, эти бесплодные попытки адаптироваться…» – объяснял писатель Франсис де Миомандр.
Фуздита любил посещать Лувр. Его приводили в восторг итальянские примитивисты и стиль византийских икон. Он также внимательно изучал представленные в музее античные скульптуры и японские гравюры нисики-э.
Вам нравится статья? Пожалуйста, поделитесь ею в социальных сетях или станьте другом Музы на Фейсбуке и/или в Инстаграм. Amuse A Muse – некоммерческий арт-проект, созданный для популяризации знаний об искусстве и культуре. Он сможет вырасти только с вашей помощью. Сделаем мир красивее вместе!
Наталья Гузенко, автор проекта
Поиски своего стиля и Первая мировая война, замедлившая парижскую жизнь, удручали художника. Как вдруг: «Я увидел, как осеннее солнце заливало мрачные стены фортификаций мягким светом. Это настолько напоминало мою ситуацию, что я стал “сражаться” со своим холстом до изнеможения. Завершенное полотно наполнило меня восторгом! В тот день я наконец создал Свою картину».
Простые линии византийских икон и японских гравюр, которые Фудзита часто рисовал китайской тушью, стали одной из характерных черт стиля художника.
Его фоны – цветные, белые или покрытые золотом – всегда лаконичны. Многие работы выглядят словно коллажи, дань кубизму и творчеству Анри Руссо. Вытянутые лица и тела нельзя назвать ни мужскими, ни женскими, тонкие длинные пальцы напоминают образы с картин итальянских примитивистов…
В 1919 году Фудзита показывает свои «Мистические композиции», в которых ему, по мнению критиков, удалось соединить вечное и преходящее. Мистическая сторона религии привлекала художника с детства, он мог часами смотреть на храмовые скульптуры.
Говорят, что, когда Осип Цадкин показал Фудзите позолоченную голову Будды в своем ателье, японец впал в экстаз.
Интересно, что много общего можно найти у Фудзиты и Модильяни – друзей, которые часто работали вместе. Оба интересовались искусством и магией Африки. В лицах персонажей обоих художников есть и миндалевидные глаза, и нос, обозначенный одной линией, и крошечный рот.
«Фудзита – тот счастливый японец, которому удалось перенять у европейской живописи колорит и духовность, чтобы усилить ими эстетику Востока», – Фриц-Рене Вандерпул, журналист
Читайте вторую часть статьи: Японец в Париже. Удивительный мир Фудзиты
