23.04 Кисти глицинии. Находки и загадки поздних полотен Клода Моне
Кто не знает о знаменитых «Нимфеях» («Кувшинках») Моне? Эти впечатляющие полотна представлены в парижском Музее Оранжери — «Сикстинской капелле импрессионизма», по словам Андре Массона.
В 1918 году Моне объявил, что подарит Франции свою серию Grandes Décorations — масштабные полотна-шпалеры «без конца и края». На них — вариации на тему пруда с кувшинками и глициний из японского сада художника.
И хотя Моне надеялся на то, что в Париже ему посвятят целый музей, после смерти живописца полотна с кувшинками определили в Оранжери, на тот момент всего лишь выставочное пространство.
Публика и критики, к слову, оказали работам импрессиониста довольно холодный прием. Самые злобные называли их «мазней», а те, что подобрее, оправдывали размытые краски ухудшившимся зрением художника.
Глициниям же и вовсе не нашлось места в залах. Вместе с другими неоцененными тогда картинами, они остались в мастерской Моне. Во время Второй мировой войны в ателье художника вернулись и «Нимфеи».
Читайте также: Ирисы Живерни. Ода цветам в саду Клода Моне
Бомбардировки повредили брошенные на произвол судьбы полотна. Когда в 1952 году художник Элсуорт Келли оказался в студии Моне, он увидел, как пишет «Нью-Йорк Таймс», «картины, все еще стоящие на подрамниках или прислоненные к стене, разбитое стекло и летающих по помещению птиц».
Обнаруженные в 1950-х поздние работы Моне стали открытием в мире искусства и повлияли на таких американских абстракционистов, как Джексон Поллок, Марк Ротко и Барнетт Ньюман.
В нью-йоркском МоМА, куда холсты с кувшинками попали в 1955 году, полотно с нимфеями представлено не иначе как «связующее звено между натурализмом импрессионизма и современной школой абстракции».
В 1956 году арт-критик Луи Финкельштейн и вовсе создает новое понятие — «абстрактный импрессионизм». Стоит ли говорить, что после покупки кувшинок МоМА, их захотели заполучить и другие музеи мира?
И все же, несмотря на вернувшийся интерес к шпалерам, внимание досталось прежде всего нимфеям, а полотна с глициниями (их сохранилось всего восемь) до наших дней оставались в тени их славы.
Возможно, так продолжалось бы и дальше, если бы в прошлом году в Муниципальном музее Гааги не сделали открытие, изменившее положение дел.
Хранительница музея Рут Хопп при подготовке полотна с глициниями к отправке на выставку в другой музей, обнаружила осколки стекла, повредившие картину при бомбардировке, и мазки, под которыми словно пытались что-то скрыть.
Рут решила присмотреться к работе повнимательнее. Каково же было ее изумление, когда под глициниями она обнаружила… нимфеи!
Зачем Моне, в конце жизни не нуждавшийся в повторном использовании холста, понадобилось это делать? Возможно, предполагают в музее, он хотел написать что-то новое, но еще точно не знал, что именно. Таким образом хранящиеся в Муниципальном музее Гааги глицинии — первые в цикле этих работ, в то время как кувшинки под ними — быть может, последние в своем цикле.
Это открытие заставляет искусствоведов пересмотреть свои взгляды на место полотен с глициниями Клода Моне в истории искусства.
В конце статьи мне все же хочется вернуться к источнику вдохновения мастера. В саду Моне в Живерни удалось спасти одну из глициний, посаженных им у знаменитого японского мостика. В период их цветения с апреля по июнь перед посетителями открывается прекрасное зрелище: каскады белых и сиреневых глициний спускаются к воде, а мостик превращается в тоннель, наполненный удивительным ароматом.
И пусть в наших домах нет оригиналов Моне, но где-то поблизости с мая и до конца июня всегда найдется цветущая глициния, а значит — и вдохновение, и красота, и благодать.
