13.03 Первый среди первых. Камиль Писсарро и истоки импрессионизма
Мы привыкли считать Клода Моне отцом импрессионизма, но при этом часто забываем еще об одном «родителе». Кто же он? Вот какой ответ дает нам Поль Сезанн:
«Мы научились всему у [Камиля] Писсарро. Ему повезло родиться на Антильских островах, где он научился рисовать без учителей. Так он мне сказал. Еще в 1865 году он перестал использовать черный, серый, сиену и охру. Это факт. Он сказал мне, что пишет картины, используя исключительно основные цвета и их непосредственные производные. Именно он был первыми импрессионистом».
Оценить вклад Камиля Писсарро в историю искусства долгое время не могли из-за нехватки информации о его полотнах дофранцузского периода и картинах, утраченных во время франко-прусской войны 1870 года, а также о методах его работы. К счастью, благодаря обнаруженным ранним холстам, личной переписке и усилиям наследников живописца и семьи его маршана Поля Дюран-Рюэля у историков появились необходимые составляющие для того, чтобы понять, насколько важным было участие Писсарро в появлении и развитии импрессионизма.
Детство и юные годы Камиля Писсарро также помогут нам лучше понять личность художника, творчество и поддержка которого повлияли на судьбы таких разных мастеров, как Поль Сезанн, Поль Гоген и Жорж Сёра.
Писсарро, родившийся в 1830 году, был на десять лет старше большинства импрессионистов. Его родители принадлежали к еврейской общине острова Святого Фомы, но были в определенном смысле отвергнуты ею из-за того, что Фредерик Писсарро, отец художника, женился на Ракель Помье, своей тете (жене своего умершего дяди). Их брак местная синагога так и не признала. По этой причине Камиль был лишен возможности ходить в еврейскую школу.
Мальчика отдали в учебное заведение под управлением моравских братьев — религиозной общины, известной своим неприятием догм и иерархий. Эту школу посещали и дети бывших рабов острова. Искусствоведы полагают, что именно там юный Камиль проникся идеями гуманизма, а также атеизма, который позже привел его к анархизму.
В школе Писсарро научился ценить работу в команде. Позже он будет применять командное видение как в отношениях с художниками, так и в собственном творчестве: делиться своими знаниями с другими живописцами и, наблюдая за их поисками, использовать наиболее удачные с его точки зрения находки, таким образом постоянно обогащая собственную технику.
Предки Писсарро были изгнаны из Европы, его родственников разбросало по разным странам. Камиль говорил на французском, английском и испанском. Оставаясь подданным Дании до конца жизни, он не умел говорить на датском, языке страны, которой в то время принадлежали Антильские острова. Все эти обстоятельства привели к тому, что Писсарро были чужды любые националистические идеи.
Когда в 1842 году родители отправили 12-летнего Камиля учиться в Париж, мальчик уже был не по годам самостоятельным. Его талант художника заметил Вильфред Савари и показал искусные рисунки юноши своему брату, художнику Огюсту Савари. И похоже, что именно братья Савари познакомили Камиля с творчеством Пьера-Анри де Валансьена. На картинах, написанных Писсарро по возвращении на остров Святого Фомы, чувствуется схожесть композиций, красок, света.
Уже в то время Писсарро замечал: «Хорошо писать один и тот же вид в разное время дня, чтобы наблюдать за тем, как при разном свете меняются объекты. Эти перемены настолько явны и поразительны, что один и тот же объект сложно узнать». Подобные серии (вспомним «Руанский собор» или «Стоги сена» Моне) позже станут знаковыми для импрессионистов. Камиль начал задумываться о том, что личное видение художника может быть интереснее, чем передача на полотне некой усредненной реальности.
В Париже Писсарро посещал Лувр и ежегодные Салоны и составил собственное мнение о различных живописцах. Когда молодой человек вернулся домой в 1847 году, он был полон решимости стать художником. Спустя год после возвращения вместе со вновь обретенным другом, датским живописцем Францем Мелби он отправился в Каракас.
Написанные в Венесуэле работы поражают своей зрелостью. Искусствоведы находят в них влияние художников XVIII века. Да и сам Писсарро замечал: «На нас (импрессионистов. — Прим. ред.) повлиял Клод Лоррен, Камиль Коро, весь XVIII век, а также Жан-Батист Шарден. […] XVIII век — это наша традиция».
Родители Камиля, изначально противившиеся устремлениям сына, наконец согласились с его выбором. В 1855-м Писсарро вернулся в Париж. На Всемирной выставке он познакомился с работами Эжена Делакруа, Гюстава Курбе и Камиля Коро.
В 1857 году художник посетил ателье Камиля Коро, однако тот «не предложил ему чего-то большего, чем совет и поддержку; когда дело дошло до Салона 1859-го, он не осмелился или не посчитал нужным заявить о Писсарро как о своем ученике».
В Париже по настоянию отца Камиль также занимался в Школе изящных искусств. Однако его самые судьбоносные встречи произошли в Академии Сюиса, где он познакомился сначала с Людовиком Пьеттом, Арманом Гийоменом, Франсиско Оллером, Клодом Моне, а затем и с Полем Сезанном.
Продолжение следует.
