23.06 Заяц в бестиарии Христа: путь от порока к добродетели
Задумывались ли вы о том, почему в готических соборах так много скульптур и изображений животных? Одни из них выглядят вполне реально, другие же изображены в причудливой, сказочной манере.
Средневековый человек не всегда умел читать Святое писание, но, увидев зайцев, русалок или рыб в божьем доме, сразу понимал, о чем идет речь. Мы же сегодня лишь теряемся в догадках. И если многие знают, что рыба – это символ Христа, то сидящие по кругу и касающиеся друг друга ушами зайцы приводят в некоторое замешательство.
Именно так я и почувствовала себя, обнаружив «троицу» в часовне Музея Средневековья в Париже. Что делают зайцы, эти «легкомысленные» животные, в храме? И почему их трое? Потом у меня были и другие подобные «встречи», пока, наконец, я не попала в собор Лозанны, где как раз проходила выставка, посвященная животным в этом храме. С нее и началось мое путешествие в мир бестиариев.
Упомянутый в Библии всего дважды, в христианской традиции заяц считался «нечистым» животным, поэтому и в бестиарии его «допустили» не сразу.
«Книга животных» – изобретение Средневековья. В ее основе – труд Physiologus («Натуралист»), написанный христианами Александрии в конце II – начале III века. В трактате на основании облика и поведения нескольких десятков животных делались выводы морального и религиозного свойства, и эти характеристики затем применялись к людям.
В IV–V веках «Натуралист» перевели с греческого на латынь под названием Physiologus, уточнив некоторые расплывчатые определения.
Латинская версия, обогащенная идеями из «Естественной истории» Плиния Старшего (I в.), «Коллекции замечательных вещей» Солина (III в.) и «Этимологий» Исидора Севильского (VII в.), и легла в основу средневековых бестиариев. В XIII веке в них добавились еще и отрывки из арабских переводов до того не известных западному миру трудов Аристотеля.
Зайца, согласно высказыванию царя Соломона, сочли «ненадежным во всех отношениях».
Поскольку в Средние века все сущее считалось земным отражением высшего смысла, то цвету, форме, растению или животному придавалось некое божественное значение.
Бестиарии полны отсылок к Библии, подтверждающих эту связь. Поэтому совсем не удивительно, что обитатели бестиариев появляются и в храмах. Впрочем, животным зачастую приписывали одновременно как добродетельные, так и порочные качества, словно в сознании средневекового человека существовало два петуха или две собаки.
Не стал исключением и заяц. Во времена античности он был символом любви как гетеро-, так и гомосексуальной. Считалось также, что заяц – гермафродит, который может менять свой пол.
Из-за ошибки переводчика «маленького слона» стали называть то ежом, то… зайчонком. Кого же рисовать в важных библейских сценах? Ежа считали «дьяволом, крадущим души», так что его кандидатура тут же отпала.
Упомянутый в Библии всего дважды, в христианской традиции заяц считался «нечистым» животным, не пригодным в пищу, поэтому и в бестиарии его «допустили» не сразу.
Пресловутое заячье «непостоянство» было дополнено описаниями вроде «ни верный, ни предатель; ни холодный, ни горячий», что только усугубило его положение. Зайца, согласно высказыванию царя Соломона, сочли «ненадежным во всех отношениях».
А «родственнику» зайца – кролику, ни разу не упомянутому в Библии, но названному на латыни словом «куникулус», просто не повезло с именем. Святые отцы не стали углубляться в то, насколько тесно «куникулус» связан со словом «куннус», и просто зачислили его в «дурную» заячью компанию.
С одной стороны, в бестиариях зайцу уделяют мало места и не изображают его красочно. С другой же, он входит в первую десятку животных, присутствующих в сценах Творения и Нарекания тварей именами. Каким же образом «ветреному» зайцу удалось встать в один ряд со львом или оленем, а иногда даже посидеть на руках у Адама?
Все дело в неточном переводе с иврита на греческий. Вместо того чтобы перевести shafan sela как «самый маленький слон в мире», его перевели как «свинью с иглами», что в дальнейшем привело к еще большим разночтениями. На латыни «маленького слона» называли то ежом, то… зайчонком.
Кого же изображать в таких важных библейских сценах? Нужно было сделать окончательный выбор. Ежа со времен «Натуралиста» считали «дьяволом, крадущим души», так что его кандидатура тут же отпала.
Lepusculus domini, «божественный» заяц, имел исключительную репутацию и символизировал уверовавших в Господа и святую церковь.
Таким образом, наш заяц смог реабилитироваться в глазах церкви. Правда, его нарекли особым именем – lepusculus domini. Этот «божественный» заяц имел исключительную репутацию и символизировал уверовавших в Господа и святую церковь. Изображение же трех зайцев, касающихся друг друга ушами, стало символом Троицы, единства Бога в трех ипостасях.
Впрочем, и с Троицей не все так просто, поскольку у зайцев, гоняющихся друг за другом по кругу, своя удивительная история. Такие бегуны встречаются на артефактах древней Персии, буддистского Китая и в иудейских храмах.
Как видим, христианство лишь позаимствовало символ, рожденный намного раньше в других традициях. Эта серьезная тема потребует времени для изучения и, возможно, станет предметом моего отдельного поста.
Пока же порадуемся, что у зайцев все сложилось довольно удачно. Поверьте, свиньям и гиенам повезло значительно меньше. А уж о незавидной судьбе русалок я и вовсе промолчу.
Рекомендую прочитать чудесную статью Ильи Дайнса (in English) об альтер-эго зайца, а здесь узнать больше (in English) об ушастой троице.
