На другом саркофаге (первая треть III в.) вверху надпись: «Ливия Никарус сожалеет о смерти своей сестры Ливии Примитивы, умершей в возрасте 24 лет и 9 месяцев». Под надписью также изображен пастух в короткой тунике. На его плечах овца, у ног – два барана. Слева – изображение рыбы, справа – якорь.

Во времена создания этих саркофагов увидеть во втором пастухе доброго пастыря, Иисуса Христа, собирающего вокруг себя людей и спасающего их души, а не, скажем, мифологического пастуха Париса, могли лишь посвященные.

Однако прежде чем поговорить о первых христианских изображениях, зададимся вопросом: как вообще удалось обойти запреты второй заповеди («Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли») и Исхода 33:20 («Лица Моего не можно увидеть тебе, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых»)?

Читайте также: Пугающее транзи. Зачем Екатерина Медичи заказала скульптуру, на которую страшно смотреть?

Раз уж в Евангелиях Иисус был признан Мессией, сыном Бога и воплощением слова Божьего во плоти, то абсолютный запрет на использование изображений дал трещину. Впрочем, предстояло решить новую сложную задачу: какими могли быть визуальные знаки, которыми христиане отмечали свою причастность к христианскому сообществу?

В Римской империи первые христиане были окружены мозаиками, фресками и статуями, натуралистично передававшими окружающий мир и людей, а также наделявшими богов человеческими чертами.

С одной стороны, христиане находились под влиянием все еще близкой им культуры иудаизма, а с другой – традиций Римской империи. Для иудаизма приоритетным было содержание священных текстов, в римских же городах стояли трехмерные скульптуры богов, которые издалека можно было легко принять за реальных людей.

Как и для иудеев, текст имел для христиан духовное значение, превосходящее по важности всякий материальный объект. Текст – чтение, пение псалмов, обсуждение и комментарии написанного – был местом встречи человека и Бога. Изображение или предмет не могли предложить ничего подобного.

Как же не уподобиться «создающим себе кумиров» язычникам? Ранние христиане выбирают язык символов.

Вам нравится статья? Пожалуйста, поделитесь ею в социальных сетях или станьте другом Музы на Фейсбуке и/или в Инстаграм. Amuse A Muse – некоммерческий арт-проект, созданный для популяризации знаний об искусстве и культуре. Он сможет вырасти только с вашей помощью.

Наталья Гузенко, автор проекта

Неудивительно, что первым символом для молодой религии, предпочитающей слово изображению, стала буква: сначала Тав, а затем греческая Тау. Она, по аналогии с Тав, последней буквой алфавита в иврите, имела значение «Божественной печати», символа всего сущего.

При обряде крещения на лбу у нового христианина (кстати, этот ритуал проводили исключительно над взрослыми людьми) сначала рисовали символ Тав, который затем сменили на Т (Тау). Эту букву ставили рядом или вставляли между букв имени усопшего христианина.

«Наши знаки должны носить изображение голубя, рыбы или корабля с полными ветра парусами; лиры, как на кольце у Поликрата, или якоря, как на родимом пятне у Селевка. А если появится на печати рыбак, то он напомнит нам об апостолах и детях (Божьих. – Прим. ред.), которых вылавливали они из воды», – писал в своем «Педагоге» (ок. 197 г.) христианский апологет и проповедник Климент Александрийский.

Продолжение следует!

Читайте также: Умыл ли руки Понтий Пилат? Искусство оправдывает римского префекта Иудеи