«Рождением Венеры» восторгались и обычные посетители, и представители академического искусства. Для себя лично ее купил французский император Наполеон III.

Сегодня такая реакция может показаться необъяснимой, но давайте окунемся в мир, все еще восторгающийся идеалами неоклассицизма, но уже стоящий на пороге эпохи модерна.

Прежде всего, вспомним о немецком искусствоведе Иогане Винкельмане, заложившем в XVIII веке основы истории европейского искусства.

Винкельман, неравнодушный к мужской красоте, отлично разбирался в Античности, утверждая в своем трактате «Размышления об имитации греческих творений в живописи и скульптуре» 1755 года, что именно то время точно отражало истинные каноны прекрасного.

Винкельман был уверен, что один лишь бог непогрешим, а мир неидеален. Поэтому задача художника – создавать такие творения, которые бы через прекрасное отражали высший, божественный замысел.

«Винкельман верил, что существовал некий Золотой век, когда отношения между богом и людьми были гармоничными. И творения греческих скульпторов лучше других приближались к этой абсолютной истине. Характеристиками образцовых персонажей в искусстве начали считаться благородная простота и величественное спокойствие», – Николя-Анри Змелти, автор курса «Ню в западноевропейском искусстве» в Школе Лувра.

Аполлон Бельведерский стал символом мужской красоты именно с подачи Винкельмана, а героические нагие мужские тела заполонили картины неоклассицистов.

Во второй половине XIX века романтики и прерафаэлиты смягчили суровые мужские образы, добавив им чувственности, но главное, художники увлеклись женскими ню.

Нагие музы, богини, героини и экзотические красавицы из дальних стран уверенно занимали центральные места на полотнах Жана-Огюста-Доминика Энгра, Гюстава Курбе, Вильяма Бугро и вышеупомянутого Александра Кабанеля.

Художник должен был внести в сюжет картины необходимые атрибуты – музыкальные инструменты, палитры, игривых путти или поместить дам подальше от цивилизованной Европы – в гарем или хаммам.

Такая «договоренность» с миром искусства позволила достопочтенным буржуа открыто восхищаться женской наготой. Идеальные тела красавиц не оскорбляли чувств и не разрушали ханжеских моральных устоев.

Стайка ангелочков, кружащих над Венерой Кабанеля, оправдывала все: и едва скрытую промежность, и распущенные волосы, и томный взгляд.

Продолжение статьи «50 нюансов ню: Эдуард Мане против Александра Кабанеля» можно прочитать, перейдя по этой ссылке.